ПРЕОДОЛЕНИЕ ВИДИМОЙ БЛАГОСТИ

Оказавшись перед перестроенным российским фасадом, вновь приходится осознавать истины, казалось потерявшие актуальность, и в большей степени – благодаря феномену «отторжения смысла». Социализм, экономические формации, борьба классов, революция – эти термины обрели схоластический привкус, повеяло от них старомодностью и стало как-то неловко употреблять их в разговоре. Парадокс разрешает психология: память о советском прошлом, слилась с терминами настолько, что первоначальная суть перекрылась бездарным правлением компартии и негативизмом социума СССР. Случился перенос смысла «идеи воплощенной» на «идею выраженную», да ещё скрепленный неуклюжим противостоянием бывших правителей и демократов перестроечной России. Практика заслонила теорию.

Оформила этот «сущностный подлог», хлынувшая в жизнь буржуазная новь. Русский человек чувствителен к красоте, а когда повсеместно меняется облик страны, он впадает в восторг перед заморскими диковинами и забывает на время лапотную родину, показавшуюся вдруг убогой и сиротливой. Когда наваждение схлынет, наш мирянин ощутит непонятный диссонанс в душе, но пока разберётся, да осмыслит его, а иноземная пестрота уже станет реальностью, как бы мирянином добровольно принятая. И затылок поскребёт и озлится, да надобно раскошеливаться за прелести. До идеологии ли ему за ежедневными хлопотами? Прошлое видится безвозвратно канувшим в лету, а нынешнее – неизбежной данностью…

Для мышления эмоциональная окраска естественна, но жар сердца хорош при хладном уме, иначе – перекос, и худо, когда обида или восторг глаза застят. Реформаторы девяностых интуитивно учли эту особенность, активно пользуя «эмоциональную пропаганду» – масс культуру демократии, обрушивая на человека мощный соблазн вещи. Реклама подвигла целые пласты сознания, стала движителем интересов и пристрастий, а если учесть растерянность постсоветского времёни – обернулась навязчивым поводырём. Средства масс-медиа преследуют туже цель, но в другом ракурсе – пересматривая историю. В фильмах, статьях, книгах признаётся сила духа, здравомыслие и героизм народа, блестяще воплощённые в военных и научных проектах, но не благодаря социализму, а вопреки нему, на порыве совестливости, во имя праведного будущего, то есть для нынешней Российской Федерации. Не дожили люди до неё. Мелкие замечания, тонко дозированная ложь, неожиданный акцент и вот советское прошлое, не столько очернено, сколько выказано устаревшим, отжившим свой век или откровенно смешным и нелепым.

Причина фальсификации очевидна – идеологическая необходимость. Любые перемены вздыбившие реальность, не меняют законы Бытия Человека: тип человечьих отношений диктует характер их действий. Отсутствие внимания общества к осознанию темы крайне желательно: чем меньше понимают граждане механизм происходящего, тем надёжнее и крепче связи между ними. Постепенно формируется целостная система политических, правовых, нравственных, религиозных и философских взглядов, в которых осознаются отношения людей к действительности. Это и есть идеология, и при этом, она всегда отражает цели главенствующих социальных слоёв. Если после этих слов в душу повеет чем-то неприятным, значит феномен «отторжения смысла» впрыскивает порцию яда. Здесь и кроется тайна нынешнего патриотического тупика: Родину любим, а такую – не хочется.

Промышленный переворот XIX века разорвал вековой уклад, породив в европейских народах противостояние, расколовшее их страны на враждующие лагеря. Повсеместно возникли многочисленные течения, партии и общества. В России появился большевизм, обновивший империю в урагане красного Октября. Монархия преобразилась в советскую цивилизацию – явление небывалое и столь непохожее на всё бывшее допречь, что разом рухнули представления о государстве в умах жителей Земли. Почти мгновенно, экзотическая восточная держава превратилась в титанический бастион народовластия, снискав безусловный мировой авторитет. Мощь страны выглядела неколебимой, но её население испытало невероятную метаморфозу: параллельно росту  внешнего влияния, сознание нации слабло – марксизм выхолащивался, люди растворялись бытом, вещизм становился  целью, а интеллект обесценивался. Нацию охватывала вторичная дикость.

 Сила нации в живой традиции, растворённой в сердце и сияющей в любом событии, но многократное повторение, пусть и справедливых идей, постепенно умерщвляют веру, рождая психологию сытого благоденствия. Отсутствие прямого участия лучших людей в руководстве государством, делает общество не жизнестойким. Сначала возникает каста правителей, затем население перестаёт задумываться о смысле, идейность истощается, и в переломный момент истории, когда необходимо проявить стойкость и принципиальность, оказывается, что душевных сил на защиту идеалов нет, а в мозгах бродят обрывки понятий и фраз, уже не произносимых ртом. Советский народ, столь уверился в незыблемости жизни и полной победе, что революционные идеи померкли, утратив ореол правды об эволюции, а люди потеряли бдительность, забыв о враге и почувствовав себя в раю.

Безусловно, партийные бонзы заботились о государственном благе, полагая ненужным допускать непартийных к управлению страной, но постепенно старели, теряя, как и население, веру. В этом состояла трагическая ошибка Советского Союза. Обратная связь лопнула, и к августу 91 года не осталось пассионариев революционного социализма, однако большинство граждан признавало социалистическое устройство единственно возможным! Дальнейшее известно – испытание перестройкой, разметало страну на части, основы её устройства были изменены, а национальное богатство – демократически экспроприировано и сосредоточено в руках малой части населения. Возникла вороватая Федерация, власть осталась в Кремле, выборы обернулись валютными аукционами, а избиратели – немыми свидетелями собственной глупости. Целый народ провалил экзамен на зрелость, во время не разглядев, чему его так долго учили в школе, а произошла типичная буржуазная революция. Поразительно, наследники могильщиков капитала, проморгали его повторный триумф!

Человечество сейчас использует три типа идеологий – буржуазную, социалистическую и теократическую. Отношение к идее, определяет отношения между людьми, и собственность лишь опосредованно отражает её. Когда большинство ценит плотское – развлечения, товары, комфорт, в обществе превалирует частная собственность и устанавливается буржуазная идеология. В таком мире жизнь относительно стабильна, люди разделены на враждующие группы – хозяев и работников. Преодоление противостояния находит разрешение в справедливости для большинства – коллективном управлении и планировании, в исповедовании духовных ценностей и высокой морали, а ключи в правильный мир хранит социализм. При теократии, религия составляет основу жизни, мирское вторично к вере, а население пронизано знанием временного присутствия в телесной субстанции до окончательного пристанища в Царствии Небесном. Для многих мыслителей, теократия – высшая форма состояния духа. Сейчас лишь несколько мусульманских стран являют пример теократии, но постепенно и там вера отступает перед светским мировоззрением.

Демократия синонимом власти капитала, а социализм – общественной собственности. В буржуазной идеологии деньги – мерило отношений, растворённые в свободе слова, совести, движения товара и выбора власти. Худое и доброе существует в равных пропорциях: преступность и коррупция, экономические кризисы и манипуляция сознанием, безработица и банкротство, наркомания и бездуховность, уравновешены правом критики власти, выбором религиозных и нравственных пристрастий, насыщенностью товаром и уровнем зарплат, смешением нравов и индустрией развлечений.

До 70-ых годов противостояние работника и хозяина было очевидным, но рост производительности труда создал эффект достатка, противоречия сгладились, но уровень морали стал падать, распространяя тотальный разврат. Без кодекса чести – это неизбежная плата за достаток. Наш народ семимильными шагами устремился в этот «вавилон сердца», уже не в силах остановить душевную эрозию, и развеивая миф о вековой духовности.

В состоянии вторичной дикости, когда утрачено целостное мировоззрение, невозможно противиться буржуазному напору, даже понимая чужеродность перемен. Псевдопатриотизм, охвативший СМИ, продиктован желанием состоятельного меньшинства сохранить власть, разрывая связь с прошлым и внушая мысль о невозможности возврата к нему. «Властители дум» рисуют современность данностью, как бы от века существующей, приучая видеть в «хозяевах» достойных людей и честно разбогатевших граждан. Их ложь очевидна, но люди принимают этот посыл пропаганды! И всё же собственники пытаются от чего-то нас отвлечь.

Могучим резервом приучения стало витринное благополучие россиян, обеспеченное высокой ценой на нефть. Положим, Кремль прав: люди признали власть капитала, но остается главный вопрос. Как был сосредоточен капитал в частных руках? На 91-ый год вся собственность страны принадлежала народу, и не было конкретных владельцев природных ресурсов и предприятий. Денежная масса, среднестатистического индивида не превышала 20 тысяч рублей. Редкие владельцы сотен тысяч не в счёт: дело Чурбанова, например, показало, что такие состояния возникали, как правило, хищением.

Чтобы привить стране капитализм, необходимо продать собственность конкретным лицам, но с согласия большинства народа. Такое согласие, возможно получить путём референдума. Как мы знаем, он был в 91-ом году, и большинство высказалось за сохранение СССР, а значит – против продажи. Но даже если люди захотели распродать своё имущество, кто смог его купить? Очевидно, что владельцем даже малых предприятий смогли бы стать десятки пайщиков, не говоря о таких гигантах, как Челябинский тракторный завод или Уралмаш. К тому же, пришлось бы вернуть эквивалент потерянной собственности потомкам фабрикантов прошлого – Рябушинским, Морозовым, Мамонтовым. Но и этого не было.

Вывод очевиден – в стране произошло несправедливое отчуждение, посредством государственного мошенничества: цены предприятий занижались, уставной капитал банков создавался из партийных средств, первые миллионы долларов наживались продажей природных ресурсов и неликвидов, по договорам между «новыми русскими» и руководством предприятий и реализацией военного имущества. Займы с этих капиталов породили вторую волну хозяев. Схем перетока финансов возникло множество, но все владельцы признаны правомочными. Случилась беспрецедентная махинация в новейшей истории человечества. Мы построили свой мир на лжи, и он треснет при первом серьёзном испытании.

Что же остается нам? Мы осмыслили обман и принуждение жить по западным законам, народный выбор отсутствует, а происходящее – навязанная практика жизни. Противостояния хозяевам пока не вылилось на улицы и согласие в обществе хрупко. Власть «из кожи лезет» сохраняя его, только бы удалиться от событий 88-93 гг. как можно дальше, дабы невозможно было, за давностью лет пересмотреть итоги перестройки – главной тайны государства. Из мирных способов людям остаётся одно – потребовать проведения референдума доверия Конституции. Основной Закон – олицетворяет путь страны, но его должны поддержать, как минимум, более половины фактического числа избирателей, а в 93-ем за Конституцию проголосовали лишь 33% всех избирателей! После этого станет понятным, простит ли народ собственное ограбление, превратившись в пасынков капитала, пребывающих во вторичной дикости или, освоив политическую грамоту, преодолеет видимую благость, и преобразится в единственный источник власти страны.

10 мая 2005 года.